И так сойдет

Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.

Давайте подумаем, как выглядит мир ребенка — не «розовое детство», а непосредственно тот самый мир, в котором ребенок существует. Он не очень-то и «розовый», ведь ребенок видит изнанку вещей, далеко не всегда приглядную. Вот, скажем, столешницу — что дорогого стола, что дешевого — ребенок видит совсем не так, как взрослый. Мы смотрим на стол сверху, а ребенок — часто снизу, изнутри. Древесина там обработана не так тщательно, как сверху, лак лежит не так нарядно, морилка покрывает не всю поверхность, посередине могут быть какие-то знаки, оставленные химическим карандашом столяра, или бумажка какой-нибудь советской мебельной фабрики сорокалетней давности — пожелтевшая так, что и прочесть уже ничего нельзя. Пятна от грязных пальцев. Отвратительные подтеки позапрошлогоднего борща или растаявшего студня. Словом, не так живописно, как сверху. 

Ребенок узнает вещи изнутри, и выглядят они для него совсем по-другому, чем для нас. Он сталкивается с иным видом обыденных вещей. «Это красивый стол!» — скажет взрослый, и ребенок, скорее всего, поверит, спорить не будет, но обратная сторона стола, вовсе не такая красивая, тоже не уйдет у него из головы. Может быть, мы потому и не помним первые три года нашей жизни, что запоминать их не хотим.

Ребенка, как и взрослого, трудно бывает обмануть, вообще трудно кому-либо что-либо втюхать, а читателю — еще трудней, даже маленькому.

Конечно, ребенок зависим от родителей или опекунов, первые книги ему покупают взрослые, это они выбирают, что ему читать. Но ответственный взрослый обычно реагирует на впечатления своего чада, хотя мода способна сильно влиять и на детей, и на их родителей. Некоторые взрослые так увлечены именно модными темами, что буквально навязывают их детям. Но даже модная книга должна быть хотя бы хорошо написана, чтобы найти отклик у детей, иначе им будет неинтересно.

Некоторые взрослые, я говорю совершенно серьезно, считают, что дети и даже подростки такие же, как они сами, но… просто глупые. И им запросто можно что-то втюхать. Обычно такие взрослые самих себя считают вполне умными и не видят «ничего такого» в примитивной манипуляции. Пожалуй, они даже думают, что так и надо, что воспитание — это не понуждение к самостоятельной мысли, не научение думать, а вдалбливание своих, порой сомнительных, идей в детские головы. Такие взрослые умники сразу заметны. Их не очень заботит, что действительно волнует юных слушателей и читателей, их волнует, как «маленькие дураки» запомнят слова и будут ли повторять их потом. Вообще такая позиция даже не высокомерная, а элементарно неумная. Считать детей глупыми — дурацкая идея. Дети не глупые взрослые, просто они совсем другие: думают, говорят, действуют не так, как люди в возрасте. Найти с ними общий язык можно, но только уважая их и стараясь их понять. Хотя некоторые считают, что проще выпороть.

Что значит понимать и уважать ребенка? Наверное, прежде всего понимать реальные проблемы, которые его волнуют. Ведь детские проблемы всегда, подчеркну — всегда кажутся взрослым смешными, несерьезными. Вырастая, человек вспоминает о своих школьных страхах с улыбкой. Но тогда, в детстве, они не казались пустяковыми. Кто не помнит ужас при мыслях о небытии и смерти, которые посещали любого из нас лет в 10–12? И конечно, еще важен язык: не может ребенок серьезно относиться к книге о сверстниках, когда они говорят на школьном языке другого поколения. Дело не в сленге и неологизмах, но в самой интонации, в скрытой иронии, в мемах и цитатах, считать которые невнимательному взрослому очень трудно.

Разве раньше было не так же? Ну раньше было по-разному. О последних тридцати годах поговорим позже, сперва попробуем проанализировать, какие произведения, подходящие для детей, остались сегодня от советского времени, ведь именно к ним как к образцу апеллируют современные борцы с бездуховной детской литературой. И прежде всего отметим такую странность: в наши дни востребованы далеко не все произведения прошлого, хотя у советских авторов большая фора, ведь родители, а особенно бабушки и дедушки, читают и покупают детям то, что любили и читали сами.

До нашего времени сохранили популярность те книги, которые трогали тогда и продолжают трогать сейчас, отвечают на настоящие детские вопросы, — и неважно, какая идеология царила в обществе пятьдесят или семьдесят лет назад. Пусть даже это та всеохватная идеология, которая служила мерилом всей культуры и пронизывала все общество. И вот про Крупскую российский школьник, который не бывает на Сретенке, вспомнит вряд ли (как по мне, так это жаль: ее вклад в строительство библиотечной системы, сейчас, правда, совершенно не востребованный, огромен), а Корнея Ивановича Чуковского знают все сегодняшние дети. Драгунский, Носов, Бруштейн, Катаев, Каверин, Гайдар, Шергин и многие другие остались и авось сохранятся в будущем. Почему? Потому, что умели говорить с детьми. Потому, что дети узнают себя в Дениске, в Незнайке (или в Знайке), в Гаврике, в Сашеньке, в Тимуре (или хулигане Квакине). Вряд ли современные дети захотели бы раз за разом попадать в глупые ситуации, как Кораблев, или погибать, как Кибальчиш, но они понимают этих героев, пусть, может быть, только мечтают и боятся вести себя так же.

В конце концов ребенок сам выбирает себе книги, и их советская подкладка смущает его не сильно. Тот же «Гарри Поттер» стал популярным не из-за грандиозной рекламы, а из-за созвучия истории о волшебнике, который выжил, с мыслями и чаяниями чуть ли не каждого ребенка. Пусть оппоненты говорят все что угодно, но не очень близкая мне книга (извините, мне уже за пятьдесят, она написана не для меня) помогает маленькому человеку расти над собой, и каждый следующий ее том затрагивает новые вопросы и страхи, важные для ребенка.

Часто говорят, что в последние годы переводная литература все заполонила и якобы пропагандирует чуждые ценности. Ну что это за аргумент? Та самая «вредная» литература появилась тогда, когда наше государство говорило об общемировых ценностях и ориентирах — не в 1990-х годах, а в 2000–2010-х. Поколение, выросшее после распада СССР и вдруг зажившее хорошо, поверило в ценности неолиберализма, зарубежные поездки, кредиты и потребление, стало покупать и читать детям те книги, которые, как оно надеялось, соответствуют новому пути России, одобряемому, условно, партией и правительством. Запамятовал, кто тогда был президентом?.. Ошибка считать, что самые популярные тогда детские книги были переводными. Конечно, с Гарри Поттером или с Петсоном и Финдусом мало кто может сравниться, но за этими редкими исключениями большинство хороших книг для детей были написаны по-русски и говорили о действительно важном и интересном детям. Воздержусь от перечисления имен — всем, у кого были маленькие дети или дети-подростки, кто хоть как-то участвовал в их воспитании, они известны, а критикам с политическими циркулями подсказывать не хочу.

Книги о Петсоне и Финдусе особенно жалко — на них выросли мои дети, они говорят о вечных истинах: о доброте, одиночестве, старости. Многие магазины убирают их сегодня из продажи. Стариком с его вымышленным другом решили пожертвовать. Жаль, но, наверное, нынешние борцы с чужими ценностями готовы предложить детям что-то другое? 

Мои внуки живут отдельно, младшая дочь через несколько месяцев получит первый паспорт и давно выбирает книги сама — и делает это очень ответственно, хотя порой пугает меня серьезностью текстов. Так что детские книги я уже давно не читал. Последний опыт случился несколько лет назад и так и не был закончен — я читал дочери прекрасную книгу замечательного историка искусств (сейчас, кстати, ее тоже раскритиковали и, по-моему, изъяли из продажи).

Есть такое мнение, что взрослым проще читать детские книги — они, мол, делают это быстрее детей, да и про идею о том, что дети — это глупые взрослые, тоже не стоит забывать. Типа взрослым тут все понятно. Хотя далеко не всякий взрослый понимает, что никакого Карлсона не существует — он лишь плод воображения одинокого Малыша.

Вот я и решил со старческим брюзжанием прочесть дорогущую книгу современного автора, написанную вроде как для детей. Поводом послужило массовое возмущение патриотически настроенных литераторов тем, что эту книгу Министерство образования не включило в список рекомендаций для внеклассного чтения в школах.

По итогу могу сообщить: идея о том, что взрослые с легкостью читают детские книги, видимо, неверна. Эту книгу ее апологеты явно не читали. Заявление смелое, но я убежден в сказанном. Если бы я грезил созданием новой «правильной» идеологии и даже мифологии, я дал бы ее автору очень много денег, чтобы он больше никогда ничего не писал, а саму книгу спрятал бы куда-нибудь подальше, где ее никто не увидит. По крайней мере, не упоминал бы о ней вслух. Потому что это — провал. 

Начнем издалека.

Язык

На таком языке, каким написана эта книга, не говорят — в особенности на нем не говорят дети. По сравнению с ней даже известная песня 1939 года «Коричневая пуговка» на стихи Евгения Долматовского написана нормальным, пусть и не вполне современным, но подходящим для живой коммуникации языком. На языке же этой книги могут говорить разве что завуч или руководитель детской комнаты милиции, вышедшие на пенсию лет 30 назад. 

Дело даже не в казенном и вымученном характере фраз, а в их тотальной безэмоциональности — и это тут ни в коем случае не сознательный прием. Картонность, фальшивость языка доходит до смешного, и дети это прекрасно чувствуют. Например, на одной из страниц пять раз упоминается слово «вкусняшка» — но больше это слово нигде в книге не встречается. Говорят так дети? Или вот: «Небритый. Но это не портило его внутреннюю красоту». И так примерно во всей книге.

Сюжет

Мальчик дружит со всеми, чьи родители ушли на СВО, и очень расстраивается, что его собственный папа пока не спешит попасть туда. Мальчик мечтает, что когда-нибудь и его папа тоже станет героем СВО. Те, кто против СВО (впрочем, в книге таковых нашелся всего лишь один отщепенец), — мерзкие, они обижают младших, и волосы у них выкрашены в голубой цвет. В финале мечта мальчика сбывается: отец подписывает контракт.

Смысл

Равен сюжету.

Значение

Книга рассказывает о том, что все российское общество поддерживает специальную военную операцию, а тот, кто не поддерживает, — подлый, мерзкий стукач с голубыми волосами (ну вы поняли). Общество должно быть тотально разделено по этому вопросу, и места ни для каких нюансов тут нет. Т. е. значение тоже равно сюжету.

Очевидно, что без насильственных закупок для школьных библиотек по цене 1500 рублей за экземпляр будущего у такой книги нет.

Что же делать? Научиться писать лучше? Не стоит! Проще запретить другие детские книги. Именно с этим и связаны наезды на писателей и их сочинения. Дети — они же очень глупые взрослые, и так сойдет!

Так несите же петуха! Он еще понадобится Асклепию.